Месяц: Март 2018

• Когда боишься кого, ты его ненавидишь и всё думаешь про него и никак не выбросишь из головы. И даже уж поверишь, что он — ничего, а потом как посмотришь на него — и вроде астмы, аж дышать трудно.
• У кого соображенья нету, те только всем жизнь отравляют.
• Нам нужны правила, и мы должны им подчиняться. Мы не дикари какие-нибудь. Мы англичане. А англичане всегда и везде лучше всех. Значит, надо вести себя как следует.
• Он вдруг понял как утомительна жизнь, когда приходится заново прокладывать каждую тропинку и чуть не все время следить за своими вышагивающими ногами
• Надо помочь тем, кто будет нас спасать.
• Они шагали рядом — два мира чувств и понятий, неспособные сообщаться.
• — Правила! — крикнул Ральф — Ты нарушаешь правила! — Ну и что? Ральф взял себя в руки. — А то, что, кроме правил, у нас ничего нет.
• Взрослые, они все знают. И они не боятся в темноте. Они бы вместе чай попивали и беседовали.
• Если б было светло, они б сгорели со стыда. Но кругом чернела ночь.
• Хорошо думается только тогда, когда идешь, не глядя себе под ноги.
• Мысли — вещь ценная, от них много проку.
• Если лицо совершенно меняется от того, сверху ли или снизу его осветить, – чего же стоит лицо? И чего все вообще тогда стоит?
• Джек выпрямился. С ножа капала кровь. Двое мальчиков стояли лицом к лицу. Сверкающий мир охоты, следопытства, ловкости и злого буйства. И мир настойчивой тоски и недоумевающего рассудка.
• Может, зверь этот и есть… Может… это мы сами.
• От воспоминания о танце, при котором ни один из них не присутствовал, затрясло все четверых.
• Он лежал во тьме и знал, что он отщепенец. — Потому что я еще что-то соображаю.
• От страшного вторжения неведомых сил она обезумела, завизжала, забилась, и всё смешалось — пот, крик, страх, кровь.
• Ну да, они дикари, но как-никак они же люди!
• Когда ты главный, тебе приходится думать и надо быть мудрым, в этом вся беда.
• — Никто тебе не поможет. Только я. А я — Зверь. Губы Саймона с трудом вытолкнули вслух: — Свиная голова на палке. — И вы вообразили, будто меня можно выследить, убить?, — сказала голова. — Но ты же знал, правда? Что я — часть тебя самого? Неотделимая часть! Что это из-за меня ничего у вас не вышло? Что все получилось из-за меня?
• Неважно, сильный ты или нет, а честность есть честность.
• Мир — удобопонятный и упорядоченный — ускользал куда-то. Раньше всё было на месте, и вот… и корабль ушёл.
• Все всегда оказываются не такими, как от них ждешь.

 

• Бренди — это дерьмо… Я предпочитаю или шампанзе, или «Рэми-Мартин»
• Да не люблю, когда с биографии сразу начинают. Биография — это слова, ее всегда можно выдумать.
• Скажите… Поэт нашелся. Фет.
• «Гражданин!..» Какой я вам гражданин? Я вам — товарищ и даже друг и брат
• Сто сорок лет можно жить… с таким воздухом
• Привыкли все по шкапчикам прятать, понимаешь…
• Задушу в объятиях!.. Разорву и схаваю! И запью самогонкой. Все!
• Бульдя! Ты имеешь свои четыре класса и две ноздри — читай «Мурзилку» и дыши носом.
• Душа у меня… наскипидаренная какая-то, Михайлыч. Заведет она меня куда-нибудь.
• людям достойным платят больше…
• Я сегодня нежный, как самая последняя… как корова, когда она отелится
• Умеешь радоваться – радуйся, не умеешь – так сиди.
• Я понимаю, вам до фени мои красивые слова, но дайте все же я их скажу
• мстительная немощность его взбесилась: этот человек оглох навсегда для всякого справедливого слова. Если ему некого будет кусать, он, как змея, будет кусать свой хвост.
• — Да что вы все какие-то!.. Ну, братцы, не понимаю вас. Чего вы такие кислые-то все? — изумился Егор. — А чего мне тут — хихикать с тобой? Ублажать, что ли, тебя? — Да где уж ублажать! Ублажать — это ты свою бабу ублажай. И то ведь — суметь еще надо. А то полезешь к ней, а она скажет: «Отойди, от тебя козлом пахнет».
• Господи, хоть бы еще уметь плакать в этой жизни — все немного легче было бы.
• все же человек никогда до конца не забывается — всегда, даже в страшно короткое время, успеет подумать: что будет? И если убивают, то хотели убить. Нечаянно убивают редко.
• — Я прошу извинить меня, — заговорила она, склоняясь к Егору. — А почему именно весной? — Садиться-то? Так весной сядешь — весной и выйдешь. Воля и весна! Чего еще человеку надо?
• Корову надо не по вымю выбирать. Если она еще молодая, какое же у нее «вот такое» вымя? А ты выберешь старую, у нее действительно вот такое вымя… Толку-то что? Корова должна быть… стройная.
• Вы у меня танец маленьких лебедей будете исполнять. Краковяк!
• Егор шагает широко. Решительно. Упрямо. Так он и по жизни своей шагал, как по этому полю, — решительно и упрямо. Падал, поднимался и опять шел. Шел — как будто в этом одном все исступление, чтобы идти и идти, не останавливаясь, не оглядываясь, как будто так можно уйти от себя самого.
• Люди!.. Давайте любить друг друга!
• Ну чего мы шуршим, как пауки в банке?…
• Да не пахнет он клопами!…Это клопы коньяком пахнут.

• Камень, лежащий на дороге, может иметь самые лучшие намерения, но все-таки его надо убрать…
• Мы не имеем права умирать только потому, что это кажется нам наилучшим выходом.
• Не задавай вопросов — не услышишь лжи.
• Может быть, я ошибаюсь, но я говорю то, что думаю.
• Какая вы бледная! Это потому, что вы видите в жизни только грустную сторону и не любите шоколада.
• Вы, такая отзывчивая, жалеете тело в дурацкой одежде с колокольчиками, а подумали ли вы когда-нибудь о несчастной душе, у которой нет даже этих пестрых тряпок, чтобы прикрыть свою страшную наготу?
• А уж если врать, так врать забавно.
• Чем сложнее задача, тем больше оснований сейчас же приступить к ней.
• Берите будущее, пока оно ваше, и думайте не о том дурном, что вами когда-то сделано, а о том хорошем, что вы еще можете сделать.
• — Значит, рассказывать дальше? — Если… если хотите… Но воспоминания мучительны для вас. — А вы думаете, я забываю об этом, когда молчу?
• Бесконтрольная власть развращает людей.
• Счастливой мошкою летаю я, живу ли я иль умираю
• Видимо, жизнь повсюду одинакова: грязь, мерзость, постыдные тайны, тёмные закоулки
• Что толку в клятвах? Не они связывают людей. Если вы чувствуете, что вами овладела идея, — это все. А иначе вас ничто не свяжет
• — Да побудьте же серьезным хоть пять минут! Ведь дело идет о жизни и смерти. — Даже и две минуты не хочу быть серьезным, друг мой. Ни жизнь, ни смерть не стоят того.
• Хочешь простить, стремишься простить — и знаешь, что это безнадежно, что простить нельзя.
• Что было-смерти. Будущее-мне.
• Душа немая, у неё нет голоса, она не может кричать. Она должна терпеть, терпеть и терпеть…
• Мы не должны руководствоваться тем, любят нас или ненавидят.
• Не о чем пожалеть, не на что оглянуться. Жалкий мирок, полный низкой лжи и грубого обмана, — стоячее болото, такое мелкое, что в нем нельзя даже утонуть.
• Если умеет читать чужие мысли, то не извольте обижаться.
• — Вы были сегодня моим добрым ангелом, но, конечно, это не помешает нам ссориться в будущем

• О, мисс Вандельер… Серена, иногда мне кажется, что я, не более чем слабое подобие Калигулы, обуреваем желанием, чтобы у мира была одна глотка, и я мог бы задушить его одним махом.
• К тому времени я добился этой метаморфозы, но ценой колоссальных физических и умственных усилий. Метаморфоза — мучительный процесс. Можно представить себе невыносимую агонию превращения гусеницы в бабочку: вот выпучиваются глаза, жировые клетки дробятся в радужную пыльцу крыльев, вот, наконец, лопается перламутровый панцирь куколки и, опьяненная, ошеломленная и ослепленная, она расправляет липкие подламывающиеся тонкие ножки.
• Мною овладело странное спокойствие. Казалось, что я, парю на высоте одного фута, как птица на восходящем потоке воздуха. Хотелось счесть такое состояние за признак морального мужества, но в лучшем случае, как представляется, оно свидетельствовало о безразличии. Или безразличие — это еще одно название для мужества?
• Юный спартанец, — продолжал я, — жаловался матери, что его меч слишком короток, на что та ответила: «Шагни вперед».
• Помню, как однажды он, будучи пьян, сказал, что чувство юмора — всего лишь обратная сторона отчаяния.
• Интересно, что бывает, когда мы умираем? По-моему, это медленное, не зависимое от тебя помутнение сознания, своего рода молчаливое опьянение, после которого уже не отрезвеешь. Действительно ли отец держал Хетти за руку и просил ее не беспокоиться, или же она придумала эту сцену? Как мы умираем? Хотелось бы знать. Быть подготовленным.
• Мэтти погиб, утонул, купаясь у колтонской плотины. Я не находил места от тоски, она сидела во мне много недель подобно большой печальной нахохлившейся птице. Потом в один прекрасный день она просто улетела. Так мы познаем, что любовь, как и горе, имеет предел.
• Я чувствую себя трусливой отступницей, прячась здесь, не удивлюсь, если однажды утром на Хай-стрит какая-нибудь из оксфордских матрон наградит меня желтым пером. Или в прошлый раз уклонявшимся от военной службы вручали белые перья? Пожалуй, стоит повесить на шею объявление о своем положении. Скажем, «Вынашиваю для Британии».
• Тот факт, что вы ставите на красное, еще не означает, что не существует черного.
• Надо бы было думать о жене и сыне, отце и брате, судном дне и воскрешении мертвых, но я не думал; я думал: «Господи, прости меня за все то, что я любил по-настоящему». Вещи для меня всегда были важнее людей.
• Я уже говорил и скажу снова: тяжелее всего ложаться на сердце мелкие предательства.
• Незадолго до этого Бой и его спятивший капитан предприняли поездку в Рейнланд, сопровождая группу школьников из Ист-Энда в лагерь гитлерюгенда. Поезда была частью абсурдных мероприятий в преддверии войны. Оба вернулись в диком восторге («О, эти белокурые бестии!»), правда, у капитана Дика долго болело анальное отверстие; уж не такие они деликатные, эти мальчики из гитлерюгенда.
• …нет ничего такого, абсолютно ничего, что было бы в действительности тем, чем оно кажется.

• Если бы все сочинять стали, так кто же бы стал переписывать?
• Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив.
• Ах, друг мой! несчастие — заразительная болезнь. Несчастным и бедным нужно сторониться друг от друга, чтоб еще более не заразиться.
• А вот, позвольте, я вам еще отрывочек выпишу из повести «Ермак и Зюлейка». — Ты любишь меня, Зюлейка! О, повтори, повтори!..  — Я люблю тебя, Ермак, — прошептала Зюлейка.
• Будьте благородным человеком, твердым в несчастиях; помните, что бедность не порок.
• …у меня болит голова, да и спина немного болит, да и мысли-то такие чудные, как будто и они тоже болят
• Но теперь на меня такая тоска нашла, что я сам моим мыслям до глубины души стал сочувствовать, и хотя я сам знаю, маточка, что этим сочувствием не возьмешь, но все-таки некоторым образом справедливость воздашь себе. И подлинно, родная моя, часто самого себя безо всякой причины уничтожаешь, в грош не ставишь и ниже щепки какой-нибудь сортируешь. А если сравнением выразиться, так это, может быть, оттого происходит, что я сам запуган и загнан, как хоть бы и этот бедненький мальчик, что милостыни у меня просил.
• Батюшка начинает говорить, что я ему не доставляю никаких радостей, никаких утешений, что они из-за меня последнего лишаются, а я до сих пор не говорю по-французски.
• Бедные люди капризны, — это уж так от природы устроено.
• Ну, пожалуй, пусть крыса, коли сходство нашли! Да крыса-то эта нужна, да крыса-то пользу приносит, да за крысу-то эту держатся, да крысе-то этой награждение выходит, — вот она крыса какая!
• Я и работал, и бумаги писал, и ходил, и гулял, и наблюдения мои на бумаге передавал в виде дружеских писем, все от того, что вы здесь, напротив, поблизости жили.
• Вы не смотрите на то, что я такой тихонький, что, кажется, муха меня крылом перешибет.
• Это пренегодная книжонка! — и в руки брать нельзя. Откуда выкопали вы такую драгоценность?
• Какой у вас странный характер, Макар Алексеевич! Вы уж слишком сильно все принимаете к сердцу; от этого вы всегда будете несчастнейшим человеком.
• До уничижения какого доводит людей нищета!
• А насчет стишков скажу я вам, маточка, что неприлично мне на старости лет в составлении стихов упражняться. Стихи вздор! За стишки и в школах теперь ребятишек секут…
• …И когда сердцу становится тяжело, больно, томительно, грустно, тогда воспоминания свежат и живят его, как капли росы в влажный вечер, после жаркого дня, свежат и живят бедный, чахлый цветок, сгоревший от зноя дневного.
• Люди богатые не любят, чтобы бедняки на худой жребий вслух жаловались, — дескать, они беспокоят, они-де назойливы.
• Посылаю вам фунтик конфеток, — нарочно для вас купил. Скушайте, душечка, да при каждой конфетке меня поминайте. Только леденец-то вы не грызите, а так пососите его только, а то зубки разболятся.
• Случается же так, что живешь, а не знаешь, что под боком там у тебя книжка есть, где вся-то жизнь твоя как по пальцам разложена. Да и что самому прежде невдогад было, так вот здесь, как начнешь читать в такой книжке, так сам все помаленьку и припомнишь, и разыщешь, и разгадаешь

• Настоящая новизна никогда не стареет, сколько бы времени не прошло.
• Кто ищет вечное — обретает одиночество.
• Если уж я действительно что-то ненавижу, так это когда люди возводят свои дефекты или мании в принципы.
• -Как часто мы делаем поспешные заключения о людях, исходя из их внешности и положения в обществе.
• В людях заложена вера в то, чего нет, потому что они живые существа и не хотят страдать. Вот мы и стараемся изо всех сил внушить себе, что есть некие высшие ценности, которые якобы придают жизни смысл.
• Ум — не священный дар, а единственное оружие приматов.
• В ней есть элегантность ежика: снаружи сплошные колючки, не подступиться, но внутри… что-то подсказывает мне, что внутри ее отличает та же изысканная простота, какая присуща ежикам, зверькам апатичным — но только с виду, никого к себе не подпускающим и очень-очень славным.
• -Можно тешить себя разными иллюзиями, но в финальной сцене все равно предстанешь тем, чем на самом деле был всегда.
• …человек, у которого нет культуры, перестаёт быть цивилизованным животным и превращается в дикого зверя.
• …все в человеческом обществе страшно жестоко и несправедливо: в нашем мире правят не дела, а слова, и хорошо подвешенный язык считается главным талантом.
• Два часа сна не способствуют человеколюбию.
• Завтрашнего дня боятся те, кто не умеет строить сегодняшний, а когда люди не могут ничего выстроить сегодня, они уговаривают себя, что у них все получится завтра, но так не бывает, потому что завтра все превращается в сегодня.
• Кто не думает О будущем, Теряет настоящее
• Я прочла столько книг… Но, как все самоучки, всегда сомневаюсь, правильно ли их поняла.
• -Если хочешь выиграть, надо не только жить самому, но и давать жить другому.
• У меня нет детей, я не смотрю телевизор и не верю в Бога, значит, мне заказаны те дорожки, на которые люди охотно сворачивают для облегчения жизни.
• Кто умеет что-то делать — делает, кто не умеет делать — учит других, кто не умеет учить — учит учителей, а кто и этого не умеет — занимается политикой.
• Люди пускаются в погоню за звездами, а кончают тем, что трепыхаются, как золотые рыбки в аквариуме.
• Когда то, что ты считал своей отличительной чертой, вдруг оказывается типичным для целой социальной группы, это всегда ошеломляет. А в чем-то и оскорбляет.
• Хочешь помочь себе – Помогай другим И смейся или плачь Над счастливым поворотом судьбы
• У меня всегда захватывает дух, когда я гляжу на соборы: подумать только, что могут воздвигнуть люди во славу чего-то несуществующего!
• Как мы можем быть такими одинаковыми и жить каждый в своей вселенной?
• …сколько бы подросток не строил из себя взрослого, он всё равно останется ребёнком.
• Что такое аристократка? Та, кого не затрагивает пошлость, даже если окружает ее со всех сторон.

• Да ну тебя, Кузьма Егорыч! Чтобы я когда-нибудь в пути себе такое позволил! Я и рюмочки со вчерашнего дня не выкушал! Что говоришь: рюмочки не выкушал, а стаканчика два выпил?
• — Апчхи! — оглушительно чихнул неизвестный старик и пал ниц. — Приветствую тебя, о прекрасный и мудрый отрок! — Вы… вы… вы из домоуправления? — выпалил Волька, озадаченно вытаращив на него глаза. — О нет, мой юный повелитель, — отвечал старик, оставаясь в том же положении и немилосердно чихая. — Я не из домоуправления. Я вот из этого сосуда.
• Сейчас же он, в великой своей гордыне, пожелал себе спутника величиной с гору. И такой спутник у него действительно тотчас же появился. Но так как масса вещества, заключенного в этой горе, во многие тысячи тысяч раз превышала вес взбалмошного и бестолкового брата моего Омара Юсуфа, то Омар Юсуф тотчас же шлепнулся о созданное им новое небесное тело, упруго, как футбольный мяч, отскочил от него и с воплями стал быстро-быстро вокруг него вращаться. Так Омар Юсуф пал жертвой своего непомерного тщеславия, превратившись в спутника своего собственного спутника.
• — А-а-а! Ты хочешь извести меня своим проклятым эскимо! Так нет же, это тебе не удастся, презренная! Мне хватит на всю жизнь тех сорока шести порций, которые я, старый дуралей, съел в цирке и чуть было не отправился к праотцам. Трепещи же, несчастная, ибо я сейчас превращу тебя в безобразную жабу!..
• Нет в жизни полного счастья, по крайней мере, когда имеешь дело с дарами джиннов.
• — Пощади меня, о могучий отрок! — воскликнул он жалобным голосом. — Не гневайся на меня, недостойного твоего слугу, ибо, крича на тебя, я не знал, что ты сильнее меня! — А если я слабее, тогда можно на меня кричать? — спросил Волька. — Конечно, можно, — убежденно ответил Омар Юсуф, и всем стало противно.
• — Чего ты удрал, чудак человек? — спросил он у старика. — Я увидел, повелитель мой, как из подземелья выползало гремучее чудовище с огненными глазами, и я не мог не бежать. Я не труслив, но укажи мне хоть одного джинна, который бы не испугался, увидев эти страшные глаза.
• — Неужели этим двадцати двум приятным молодым людям придется бегать по столь обширному полю, терять силы, падать и толкать друг друга только для того, чтобы иметь возможность несколько мгновений погонять невзрачный кожаный мячик? И все это лишь потому, что на всех нашелся для игры только один мяч?
• — Нет ли у тебя какого-нибудь горя, о Волька ибн Алеша? Скажи, и я помогу тебе. Не гложет ли тебя тоска? — Гложет, — застенчиво отвечал Волька. — у меня сегодня экзамен по географии.