- Если бы все сочинять стали, так кто же бы стал переписывать?
- Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив.
- Ах, друг мой! несчастие — заразительная болезнь. Несчастным и бедным нужно сторониться друг от друга, чтоб еще более не заразиться.
- А вот, позвольте, я вам еще отрывочек выпишу из повести “Ермак и Зюлейка”. – Ты любишь меня, Зюлейка! О, повтори, повтори!.. – Я люблю тебя, Ермак, – прошептала Зюлейка.
- Будьте благородным человеком, твердым в несчастиях; помните, что бедность не порок.
- …у меня болит голова, да и спина немного болит, да и мысли-то такие чудные, как будто и они тоже болят
- Но теперь на меня такая тоска нашла, что я сам моим мыслям до глубины души стал сочувствовать, и хотя я сам знаю, маточка, что этим сочувствием не возьмешь, но все-таки некоторым образом справедливость воздашь себе. И подлинно, родная моя, часто самого себя безо всякой причины уничтожаешь, в грош не ставишь и ниже щепки какой-нибудь сортируешь. А если сравнением выразиться, так это, может быть, оттого происходит, что я сам запуган и загнан, как хоть бы и этот бедненький мальчик, что милостыни у меня просил.
- Батюшка начинает говорить, что я ему не доставляю никаких радостей, никаких утешений, что они из-за меня последнего лишаются, а я до сих пор не говорю по-французски.
- Бедные люди капризны, — это уж так от природы устроено.
- Ну, пожалуй, пусть крыса, коли сходство нашли! Да крыса-то эта нужна, да крыса-то пользу приносит, да за крысу-то эту держатся, да крысе-то этой награждение выходит, – вот она крыса какая!
- Я и работал, и бумаги писал, и ходил, и гулял, и наблюдения мои на бумаге передавал в виде дружеских писем, все от того, что вы здесь, напротив, поблизости жили.
- Вы не смотрите на то, что я такой тихонький, что, кажется, муха меня крылом перешибет.
- Это пренегодная книжонка! – и в руки брать нельзя. Откуда выкопали вы такую драгоценность?
- Какой у вас странный характер, Макар Алексеевич! Вы уж слишком сильно все принимаете к сердцу; от этого вы всегда будете несчастнейшим человеком.
- До уничижения какого доводит людей нищета!
- А насчет стишков скажу я вам, маточка, что неприлично мне на старости лет в составлении стихов упражняться. Стихи вздор! За стишки и в школах теперь ребятишек секут…
- …И когда сердцу становится тяжело, больно, томительно, грустно, тогда воспоминания свежат и живят его, как капли росы в влажный вечер, после жаркого дня, свежат и живят бедный, чахлый цветок, сгоревший от зноя дневного.
- Люди богатые не любят, чтобы бедняки на худой жребий вслух жаловались, – дескать, они беспокоят, они-де назойливы.
- Посылаю вам фунтик конфеток, – нарочно для вас купил. Скушайте, душечка, да при каждой конфетке меня поминайте. Только леденец-то вы не грызите, а так пососите его только, а то зубки разболятся.
- Случается же так, что живешь, а не знаешь, что под боком там у тебя книжка есть, где вся-то жизнь твоя как по пальцам разложена. Да и что самому прежде невдогад было, так вот здесь, как начнешь читать в такой книжке, так сам все помаленьку и припомнишь, и разыщешь, и разгадаешь
