Разумеется, человека можно любить, — если знаешь его не слишком близко.
Если ты скотина, так и скажи. А то кто-нибудь другой скажет. Но если я скажу первым, они обезоружены.
Я обычно плох, но, когда я хорош, я хорош дьявольски.
Только пропустив пару стаканчиков, я начинаю ощущать ту волшебную гибкость в членах, которая даёт чувства полёта…
Мы живем, постоянно попадая в ловушки. Никто не может избежать западни. Главное понять, попался ты или нет. Если ты в ловушке и не осознал это, тебе — конец.
Хочешь знать кто твой друг? Попади в тюрьму.
Чтобы начать спасать мир, надо спасать одного человека за одним, спасать всех – это романтизм или политика.
Красота — пустяк. Ты и сам не понимаешь, как тебе повезло, что ты некрасив, ведь если ты нравишься людям, то знаешь, что дело в другом.
Мёртвые сожаленья — как звёзды морские, выброшенные прибоем.
Писатели – это отчаянные люди, и когда у них появляется надежда, они перестают быть писателями.
В двадцать пять гением может быть любой. В пятьдесят для этого уже что-то надо сделать.
Некоторые люди не умеют сходить с ума – у них ужасно скучные жизни.
Большинство так называемых смелых людей лишены воображения. Они не могут себе представить, что произойдет, если что-то вдруг пойдет не так. Настоящая отвага подавляет воображение, и заставляет людей делать то, что они должны делать.
Отцу нравилось пороть меня ремнём для правки бритвы. Мать его поддерживала. Грустная история.
Азартная игра подмена мастурбации.
Вера хороша для тех, у кого она есть. Только не надо грузить этим меня. У меня веры в моего водопроводчика больше, чем в вечную жизнь. У водопроводчиков хорошая работа, они поддерживают сток дерьма.
День за днём я спускаю время в сортир.
Политика — это как женщины: увлечёшься ею всерьёз, и в конце окажется, что ты эдакий дождевой червяк, раздавленный башмаком докера.
Я женат, но без жены. Моя жена – это моя собственная жизнь.
Зачем убивать столько рождественских елей, чтобы отметить один-единственный день рождения?
