Алексей Толстой «Петр Первый» — цитаты и фразы из книги
Разве значение королевы можно сравнивать с могуществом фаворитки? Королева — это лишь жертва династических связей. Перед королевой склоняют колени и спешат к фаворитке, потому что жизнь — это политика, а политика — это золото и слава.
Указ, что ли, какой-нибудь дать страшный? Перевешать, перепороть… Но кого, кого? Враг невидим, неохватим, враг — повсюду, враг — в нем самом…
Бог человека создал, чтобы тот думал.
Говори кратко, проси мало, уходи борзо!
Ужасом была охвачена вся страна. Старое забилось по темным углам. Кончалась византийская Русь. В мартовском ветре чудились за балтийскими побережьями призраки торговых кораблей.
Не мила, не уютна была русская земля – хуже всякой горькой неволи, – за тысячу лет исхоженная лаптями, с досадой ковыряемая сохой, покрытая пеплом разоренных деревень, непомянутыми могилами. Бездолье, дичь.
Богатый и важный, грозный золотом и пушками, европейский берег с презрительным недоумением вот уже более столетия глядел на берег восточный, как господин на раба…
Время считать — себя обманывать.
Ах, никто не понимал: даже не царского трона, не власти хотела Анна Ивановна, — власть беспокойна, ненадежна… Нет, только прочности, опрятности, приличия…
Древней скукой веяло от этих витиеватых грамот, рабьими стонами вопили жалобы. Лгала, воровала, насильничала, отписывалась уставною вязью стародавняя служилая Русь, кряхтела съеденная вшами и тараканами неповоротная толща.
Русские купцы молятся богу, чтобы он помог им ловчее обмануть, они называют это ловкостью.
Добродетель — только признак недостатка ума. Добродетелью женщина прикрывает нравственное уродство, как испанская королева — глухим платьем дряблую грудь.
Озлобленно, праздно, голодно шумел огромный город. Всем надоело,- скорее бы кто-нибудь кого-нибукдь сожрал: Софья ли Петра, Петр ли Софью… лишь бы что-нибудь утвердилось.
Мальчишка пойдет далеко, предан, как пес, умен, как бес.
На привольном юге не в сумеречного домового — верили больше в кривую саблю, да в доброго коня.
Живуч… И даже не хилым телом живуч, а неугасимым желанием уйти из мрака… Будто лезет, ободранный, голодный, через бурелом, через страшные места, — год за годом, версты за верстами, — веря, что где-то — светлый край, куда он все-таки придет, продерется сквозь жизнь.
От битья железо крепнет, человек мужает.
А с мужика больше одной шкуры не сдерешь
Промедление — смерти подобно.
Толкуют о делах, — дела ныне такие, что в затылке начешешься.
Что за Россия, заклятая страна, — когда же ты с места сдвинешься?
… дороже всего знать что счастье — долговечно. Что мне в этих нарядах, в этих дорогих зеркалах, если нет уверенности…
