- Хлудов. Это хорошо, что не отдает отчета. Когда у нас отдавая отчет говорят, ни слова правды не добьешься.
- -Чарнота продаст револьвер. -Люсенька, штаны продам, все продам, только не револьвер! Я без револьвера жить не могу! -Он тебе голову заменяет. Ну, и питайся на женский счет!
- Голубков. Что вы! Это бред! В эшелоне заболела! Она не отдает себе отчета в том, что говорит!
- — Вы знаете, мне иногда мучительно хочется представить себе, каков он. Что это за человек. Скажите, он умён? Он смел? Быть может, добр, красив? — Вы же видели его карточку. Он очень богат.
- Хлудов. Ты – проницательный человек, оказывается. Чарнота. Но не идейный. Я равнодушен. Я на большевиков не сержусь. Победили и пусть радуются. Зачем я буду портить настроение своим появлением?
- -Нету. Знаете что, сдайте мне наличные, я вам выдам чек! -Что ты, Парамон? Неужели в каком-нибудь банке выдадут двадцать тысяч долларов человеку, который явился в подштанниках? Нет, спасибо!
- Люська. Адье! Чарнота и Голубков уходят. Слава тебе господи, унесло их! Боже мой! Когда же я, наконец, отдохну! В пустынной улице послышались шаги.(Воровски оглянувшись, подбегает к окну, открывает его, тихонько кричит). Прощайте! Голубков, береги Серафиму! Чарнота! Купи себе штаны!
- Корзухин. Прости, пожалуйста… Вы, кажется, в кальсонах? Чарнота. А почему это тебя удивляет? Я ведь не женщина, коей этот вид одежды не присвоен. Корзухин. Вы… Ты, генерал, так и по Парижу шли, по улицам? Чарнота. Нет, по улице шел в штанах, а в передней у тебя снял. Что за дурацкий вопрос! Корзухин. Пардон! Пардон!
