Эй, доктор Франкенштейн, по-моему, ты только что сотворил монстра.
Это не такое виски, как в Кентукки, которое можно отпивать по глоточку. Это мексиканское гнусное пойло нужно опрокидывать залпом.
— Я конечно сволочь, но не до такой же степени.
Если считать,что её мир — это клиенты бара «Кручёная Сиська», можно с уверенностью заявить, что представители этого мира счастливы быть её рабами.
Учитывая ситуацию, я должен был бы получить «Оскар» за самое естественное поведение.
Еще один шаг, и я устрою им не просто ванну из твоей крови, а душ Шарко.
— Добро пожаловать в рабство! — Нет уж, спасибо. Я уже был женат.
Ричи, истинное успокоение приносит только смерть, я бы никогда не смог обеспечить тебе такое.
— Ты будешь «цвести» там. — Что вы собираетесь со мной сделать? — Я сказал «цвести», а цветы не разговаривают! Если хочешь мне понравиться, сиди тихо и не пищи.
И не пытайся убежать у меня есть шесть маленьких друзей, и все они бегают быстрее тебя!
Если ты хочешь не у нас, значит ты вообще не хочешь!
В Господа нашего я верую. И верую в Иисуса Христа. Но люблю ли я их? Нет. После смерти Дженни я подумал: а зачем?
Каждый получит то,что хотел. Comprende, amigos?
— А куда мы едем? — В Мексику. — А что там, в Мексике? — Мексиканцы…
Скажи мне, когда закончатся патроны, я спою напоследок.
-Как же так — ты белый, а твой сын — китаец? -Он не китаец, он кореец.
Психи не взрываются, когда на них падает солнечный свет, даже если они неизлечимо больны.
Дикари они и есть дикари, никакого сервиса.
Все вокруг — байкеры, дальнобойщики, официантки и проститутки.
— Вот видишь, я тебе говорил, он шептал «Помогите». — Я не шептал «Помогите»! — Ну, теперь можешь хоть кричать.
