Если в конце года я могу сказать, что я видел десять по-настоящему — без всяких скидок — хороших фильмов, значит, год удался.
Гараж – это правильное место для фильмов. Каждый раз, когда обнаруживается какой-нибудь давно утерянный шедевр, его находят у кого-то в гараже
Моего лирического героя охарактеризовать очень просто: он появляется, даёт всем под зад и уходит.
У меня разное отношение к насилию в реальной жизни и в кино. Насилие в кино вызывает сильные чувства, а в жизни — только ужас и отвращение.
Я пишу фильмы о бродягах, людях, которые плюют на правила, и мне не нравятся фильмы о людях, которые уничтожают бродяг.
Мало кто любит победителей, не правда ли?
В моих фильмах нет места морализаторству. Я рассказчик, а не моралист.
А в начале пути мало кто в нас верил, не правда ли?
Между мужчинами и женщинами все время есть напряжение. Я это чувствую. Женщина идет по улице, а я иду сзади, и вдруг появляется это напряжение. Я просто иду по улице, нам просто по пути. А она думает, что я насильник. И теперь я чувствую себя виноватым, хотя я ни хрена плохого не сделал.
Я не буду предсказывать свою судьбу, я слишком молод для этого.
Я любитель всех жанров: от спагетти вестернов до самурайского кино.
Давно я не видел в кино ничего, что могло бы меня испугать. Что меня действительно пугает, так это крысы. У меня настоящая фобия. Кроме шуток.
Делать фильмы, а не детей — мой девиз. К черту маленьких сопливых ублюдков, я хочу веселиться.
Когда я собираюсь писать новый сценарий, самое трудное для меня — это пойти в канцтовары и купить блокнот.
Насилие — один из кинематографических приёмов.
Эта чертова слава притягивает людей.
Я не ходил в киношколу, я ходил в кино.
Кому-нибудь снесут полбашки из винчестера — и меня это ни капли не тронет. Я воспринимаю это как клевый спецэффект. Меня по-настоящему трогают обычные человеческие истории. Кто-нибудь порежется листом бумаги, и меня пробирает, потому что я могу это на себя примерить.
