Борис Васильев «В списках не значился» — цитаты и фразы из книги
Мирра с детства свыклась с мыслью, что ей суждено идти в няньки к более счастливым сестрам. Свыклась и уже не горевала, потому что ее особое положение — положение увечной, на которую никто не позарится, — тоже имело свои преимущества и, прежде всего — свободу.
Отлеживались, значит? Молодцы, ребята: кто-то воюет, а мы — отлеживаемся?
— А если нет… Ты расскажешь ему о нас. О всех нас, кто остался тут под камнями. — Он будет молиться на эти камни. — Молиться не надо. Надо просто помнить.
Он замолчал, подыскивая то самое, то единственное слово, которые мертвые оставляют живым. — Умирали не срамя, — негромко и ясно сказал молодой голос.
— Показалось бабам с испугу, — сказал круглоголовый. — Женщинам, — строго поправил Плужников. — Баб на свете нет, запомните это.
Они жили единой жизнью, но смерть у каждого была своя.
Человека победить невозможно, даже убив.
Ему было всего девятнадцать лет и два месяца, и он твердо верил в собственное бессмертие.
— Темнота — ворам удобство. Воровать да грабить — для того и ночь. — И еще кой для чего, — улыбнулась Анна Петровна.
А я бы ни за что не стала целоваться без любви. — Валя всегда говорила негромко, но так, что ее все слушали. — По-моему, это унизительно: целоваться без любви.
…человека нельзя победить, если он этого не хочет. Убить можно, а победить нельзя.
Говорят, что мы, евреи, музыкальный народ. Да, мы — такой народ; станешь музыкальным, если сотни лет прислушиваешься, по какой улице топают солдатские сапоги и не ваша ли дочь зовет на помощь в соседском переулке.
Каждой женщине Бог дает немножечко счастья и очень много долга.
Крепость не пала. Крепость истекла кровью.
— Войну не перекричишь… Она выстрел слышит, а голос — нет.
В армии исполняют приказ, а не соображают, как бы удрать подальше.
Тяжко вздрагивал каземат, все вокруг ныло и стонало, и было 22 июня 1941 года: четыре часа пятнадцать минуть по московскому времени…