Дорогой мой, я жду тебя. Как долог день в темноте! Или прошла неделя? Костер погас… мне ужасно холодно… я должна выползти наружу, но там палит солнце. Боюсь, я зря трачу свет лампы на рисунки и на это письмо. Мы умираем… мы умираем… Мы умираем, обогащенные любовью, путешествиями — всем, что вкусили. Телами, в которые вошли, по которым плыли, как по рекам… страхами, от которых прятались, как в этой мрачной пещере… Хочу, чтобы все это оставило след на моем теле. Мои истинные страны, а не те, что наносятся на карты, что носят имена могущественных людей. Я знаю, ты придешь. Придешь и отнесешь меня во дворец ветров. Это все, чего я хотела — отправиться в такое место с тобой, с друзьями… на землю без карт. Лампа погасла, и я пишу в темноте…
Я должен отучиться много читать. Перечитаешь целую гору, а оказывается, что ничего толком и не прочел.
— А если бы однажды ночью я к тебе не пришла? — Я бы постарался тебя не ждать…
Как ты можешь улыбаться, словно твоя жизнь не разбита?!
Да, она умерла. Из-за меня. Потому что я ее любил. Потому что у меня необычное имя.
— Каждую ночь я вырезал у себя сердце, но к утру оно вырастало заново.
— Всё будет в порядке? — Да… Да, обязательно! — Ваше «Да» — утешает, «обязательно» — нет…
— Вы торговались? — Я не торгуюсь. — Это их раздражает.
— А я думал, что убью тебя… — Ты не можешь меня убить — я давно умер…
— Ты носишь напёрсток? — Конечно… Глупый… Я всегда его ношу и всегда носила… Я всегда любила тебя.
Бога нет. Но, надеюсь, за тобой кто-нибудь присмотрит.
