— Как же вам так удалось поговорить по телефону? Пять лет не работает! — Да? Вы знаете, он у меня так прекрасно работал, так прекрасно работал.
Какой ужасный город. Здесь нет ни одного прохода, поломаны все старые здания. Эта власть, или… эти люди, я не знаю… они поломали все красивые здания. Это так уродливо. А почему она мертвая?
— Че ты такая жадина? Вот ты у меня что-нибудь, когда-нибудь попроси… — А что мне просить… из морга? Просить-то нечего. — Вот ты еще вспомнишь меня, что у меня попросить.
— Да, смерть должна быть похожа на тебя. — Да, спасибо вам за доверие, конечно.
— А мне потом куда? — Ну это… туда.
Я сейчас с моргового отделения, но это ничего не значит. Я близкая подруга Риты.
Я советоваться буду с вами, через окно.
— Девушка, это бюро ритуальных услуг, всё правильно? — Бюро — это они, а я — скобяные товары. А витрина общая.
— А где Надя? — Надя. Так. Я представитель Нади. Буду. Я буду вас везде… сопровождать…
Вот, Иосиф из гепатитного подарил. Такой, кстати, симпатичный парень, с таким носом!
Ну, пока ты еще не пьяная, у меня к вам дело. Завещание. «В случае моей смерти, я, Маргарита Готье, всё мое движимое и недвижимое имущество завещаю Николаю Николаевичу Серебрякову. Прошу меня сжечь, прах мой развеять где-то в городе на ветру и быстро отбежать». Всё.
А мне нечего, а, главное, — некому что-либо завещать.
Я еще более теперь близкая и более новейшая подруга.
За ночь и за истекший вчерашний день всё-таки умерли три человека, и все мужчины: с мужского отделения. Смерть их была ожидаема, и лечащий врач Дупель проводил с ними соответствующие мероприятия. Тринадцатое марта — год называть?
Я не могла отказаться от выпивки, потому что это было традицией в данной больнице, я не могла отказаться ни от какого свидания с мужчинами, так как свидания с мужчинами очень ценились у женщин в этом городе. В связи с этим оболочка моя, конечно, очень пострадала и была повреждена, но я старалась ничем не выдать себя.
— Но прах в городе веять незаконно. — Да? А вы никому не говорите.
— А вы работаете здесь? — Нет, я это — там работаю. Ну, в смысле, я здесь, но я чуть-чуть там.
Я ж забыла представиться: меня зовут Таня. Можно я сяду, потому что здесь ни одного стула нет?
Мама сказала, тебя пора выносить.
— Нам нужно похоронить… даже нет — сжечь одну нашу подругу. И вот эту… купить… с крышечкой. Классической формы.
— Мужчины бывают такие ранимые — праха боятся. Я другой, я этих дел не боюсь. Прах — и есть прах. — Да? Ну ладно. Сейчас оформляйте бумаги, я согласная на всё.
— Добро пожаловать в мир мертвых. — Ой, мы вас тоже приветствуем. Я щас зайду.
И вот никто никогда не спросит: а что же думаю я?
— Мне даже стало легче, когда мы приняли такое решение. А что ты думаешь? — Я думаю, что все ужасно.
