Если у девки хороший характер – это подозрительно.
Завеса звезд, миллионы рассеянных звезд сверкают на небе, их столько, что это унижает меня, и мне трудно это стерпеть.
Нечто весьма быстро превращается в ничто.
— Тимоти, Патрик не циник. Он соседский мальчик, правда, милый? — Неправда, — шепчу я себе под нос, — я ***учий психопат.
Ну как ей дать понять, что я ни в чем не могу разочароваться, поскольку нет ничего такого, чего бы я ожидал?
Я надеюсь, что Армстронг не захочет платить, потому что мне нужно, чтобы этот придурок увидел, что у меня есть платиновая карточка American Express.
— Я хотела прийти, – говорит она писклявым, девчоночьим голосом. – Мне было страшно. Мне и сейчас страшно. Разве ты не слышишь по голосу? – Вообще-то слышу что угодно, только не это.
Есть теория, что, если ты подхватил СПИД, переспав с инфицированным человеком, то можешь заодно подхватить что угодно, даже то, что вирусом не передаётся, – болезнь Альцгеймера, мускульную дистрофию, гемофилию, лейкемию, анорексию, рак, склероз, муковисцидоз, церебральный паралич, диабет, дислексию, господи, – ***ы можно заработать дислексию.
Мне трудно сосредоточиться, потому что в последнее время со мной разговаривают банкоматы, и иногда высвечивают на экране странные обращения зелеными буквами, типа «Разнеси все к чертям в «Sotheby’s», или «Убей президента», или «Скорми мне бродячую кошку».
Галстуки пейсли, костюмы из шотландки, занятия по аэробике, необходимость вернуть видеокассеты, специи из Zabar’s, нищие попрошайки, трюфели из белого шоколада…
— Прошлое – не реальность. Это всего лишь сон, — говорю я. — Не говори о прошлом.
Я истерически смеюсь, делаю глубокий вдох и дотрагиваюсь до груди, ожидая, что моё сердце бьётся сейчас быстро и нетерпеливо, но оттуда не доносится ни звука. Такое ощущение, что я уже мёртв.
Слушайте, а вы знаете, что пещерные люди были покрепче нас в смысле характера?
Границы, отделяющие внешность – видимое – и реальность – невидимое – становятся расплывчатыми.
Мне кажется, много снежинок одинаковых… и много одинаковых людей.
Я могу сразу сказать, что это будет характерно ненужная, бессмысленная смерть, но я привык к ужасам. Смерть кажется пресной и даже сейчас ей не удается огорчить или взволновать меня.
Последний месяц я появляюсь в офисе, мягко говоря, эпизодически. Мне хочется только качаться, поднимать штангу и заказывать столики в новых ресторанах, где я уже был, а потом отменять заказы.
Жизнь — сплошной облом, а потом ты умираешь.
Нет, на самом деле у меня никого нет. Я хочу сказать, что значит есть? Когда у тебя что-то есть, значит, это твоё, правильно? А разве другой человек может быть твоим? Такое вообще бывает?
Я иду к зеркалу Marlian, висящему над столиком тикового дерева Sottsass, чтобы проверить, не перекошен ли узел на моем галстуке от Armani.
Если бы ты знала, что я могу с тобой сделать обыкновенной вешалкой.
На углу Сорок Девятой и Пятидесятой я машу рукой нищенке, а потом показываю ей средний палец.
я начинаю думать, что порнография значительно проще, чем реальный секс, и поэтому гораздо приятнее.
Эта неделя была для меня очень сложной – в понедельник я обнаружил, что рыдаю во время одной из серий «Альфа».
