Война — это не просто кто кого перестреляет. Война — это кто кого передумает.
Худющая, как весенний грач!
А баба — известное дело, баба щипком жива.
Гражданское население мне не подчинено, сами говорили, а от них всё зло.
Глупости не надо делать даже со скуки.
Ну что, взяли? Взяли? Пять девчат… пять девочек было всего! Всего пятеро! И не прошли вы! Никуда не прошли! Сдохнете здесь, все сдохнете. Лично каждого убью. Лично. А там пусть судят меня. Пусть судят.
Вон, у Бричкиной такая же конституция как у нас у всех. А все при всём. Есть на что приятно поглядеть.
Я больше не могу. Я сейчас пойду и буду стрелять.
После споём, Лизавета. Вот выполним боевое задание и споём. Обязательно споём.
А в голос всё-таки не читай: вечером воздух сырой, плотный тут, а зори здесь тихие… и потому слышно аж на пять вёрст…
Что ж ты наделала, девонька… Что ж ты наделала…
На войне нет ни мужчин, ни женщин и покуда она тянется — все будем ходить в среднем роде.
Вообще-то я нервная и терять мне нечего.
—Глубоко ли там? — Местами по… ну, в общем, вам по пояс будет!
На войне одна забота — о живых.
Ты мне — рапорт, я тебе — выговор. И новых солдат, а потом опять всё сначала! — А вы шлите непьющих, непьющих и чтоб насчёт женского полу!.. — Евнухов, что ли?
Положил я вас, всех пятерых положил, а за что? За десяток фрицев? — Все же понятно — война. — Пока война, понятно. А потом, когда мир будет? Будет понятно?
